Юрий Михайлов - российский мыслитель, публицист, просветитель, директор московского издательского центра «Ладомир», автор известной книги «Пора понимать Коран», любезно предоставил нашему сайту свою одноименную статью.

Ислам - религия интеллектуального выбора

Не следуй тому, чего не знаешь!

Коран 17:36

Иди не туда, куда ведет тебя глаз,

А туда, куда ведет тебя разум.

аль-Джахиз

Не принимай суждений ни о чем,

Когда проверить их нельзя умом.

Абуль-Аля аль-Маари

О брат по духу! Ты — то же, что [твои] мысли,

А останутся от тебя [в этом мире] лишь кости да жилы.

Дж. ад-Дин Руми. Маснави

В 675 году, через 43 года после смерти пророка Мухаммада, в Дамаске, в семье высокопоставленного чиновника халифата, родился мальчик, который был наречен именем Мансур. Анонимное арабское предание говорит даже, что отцом младенца был правитель Дамаска, которого простые горожане величали эмиром.

В наставники Мансуру был дан старец-монах Косьма, специально выкупленный для этого из рабства, куда он угодил, попав к мусульманам в плен. Отрок продемонстрировал незаурядные способности, в совершенстве познав греческий, философию, риторику, физику, арифметику, геометрию, музыку, астрономию, богословие. Унаследовав должность отца, он вошел в круг самых доверенных лиц халифа Йазида I (680—683 гг.). По одним сообщениям, Мансур заведовал сбором налогов с христианской общины, по другим — был визирем халифа. В общем, как написал Гордий Семенович Саблуков, «цветущее время его жизни прошло в занятиях делами мусульманской империи». При Валиде I (705—715 гг.), пятидесяти лет от роду, будучи весьма состоятельным человеком, Мансур, вопреки воле ценившего его халифа, «вышел в отставку» и отправился в Иерусалим, где постригся в монахи лавры Св. Саввы Освященного.

Ну а теперь самое неожиданное, ради чего я всё это рассказываю: пóстриг он принял под именем Иоанна Дамаскина. Сегодня в России мало кто не слышал, во всяком случае среди православных, этого имени. В большинстве церковных и иконных лавок, в книжных магазинах страны представлены труды преподобного Иоанна, Отца Христианской Церкви, православного святого.

Христиане чтят его как первого систематизатора церковных дóгматов, устроителя церковной службы и церковного песнопения, первого литературного защитника иконопочитания.

Получается, что держава мусульман может по праву быть названа повивальной бабкой православия как вероучительной и культовой системы. Именно исламский халифат «откомандировал» в братскую авраамическую религию виднейшего своего мыслителя в расцвете творческих сил, одного из высших государственных сановников, возможно, статуса канцлера, премьер-министра.

Заметьте, никого не интересовали его религиозные убеждения, и именно мусульмане защитили христианина Мансура, главного идеолога иконопочитания (!), от его злейшего врага, тоже христианина, но иконоборца, византийского императора Льва III Исавра (717—741 гг.). Сочинения Мансура в защиту икон имели широкое хождение в Византии и выводили императора из себя. Против Мансура им была замышлена клеветническая кампания: Лев повелел изготовить поддельное письмо на свое имя, якобы написанное рукой Мансура, с призывом напасть на халифат. Отослав фальшивку к халифу, христианский самодержец смиренно советовал в сопроводительном послании не церемониться с изменником делу исламской государственности.

Из подлой затеи ничего не вышло. Но византийский престол не унимался. В 754 году, спустя пять лет после смерти Иоанна, состоялся подконтрольный императору Константину V Копрониму (741—775 гг.), сыну Льва III, иконоборческий Вселенский Собор, проклявший Дамаскина как «мыслившего по-сарацински, сочинителя лжи, клеветавшего на Христа и злоумышлявшего против империи, учителя нечестия, извращавшего Писание».

Когда власть в Византии переменилась и образумилась, был созван Седьмой Вселенский (Второй Никейский) Собор 787 года, догматизировавший с опорой на идеи Иоанна Дамаскина культ икон. Сам же Иоанн был прославлен как «глашатай истины».

Вот так мусульмане спасли от неминуемой мучительной гибели одну из предтеч Русской Православной Церкви, «паладина иконопочитания» и «златоструйного песнопевца».

Эта поучительная история не только во всей наглядности демонстрирует царившую в халифате веротерпимость, но и процветавший там культ знания, позволивший будущему святому, вооруженному мощным аналитическим инструментарием передовых наук того времени, поставить православие на твердую догматическую почву. Признание Иоанна непревзойденным церковным слагателем молитвословий и песен свидетельствует о предельном раскрытии им в лоне исламской цивилизации не только своих выдающихся интеллектуальных способностей, но и гениальных поэтических дарований.

Не в этом ли, в частности, коренятся причины стародавнего добрососедства на территории России ислама и восточной ветви христианства — православия?

Доктринальный приоритет рациональному знанию — отличительная черта ислама как религиозной системы.

«Бог возвысит степенями тех из вас, — обещает Коран, — кто верует [в Него] и коим было знание дано»

(58: 11; здесь и далее — перев. В.Д. Ушакова).

«Воистину ученые — наследники пророков». Это не просто одно из многих вразумлений Мухаммада. Завершив собой череду Посланников Божьих, он напутствовал насельников этого мира указанием, как быть дальше, в отсутствие не только его самого, но и вообще небесных вестников. Так вот он дал понять, что человечеству пришла пора повзрослеть, что минули не только его детские, но и юношеские годы, когда люди нуждались в няньках и поводырях от Создателя, что вступили в свои права дни зрелости и самостоятельности. И первейшим наставником на этом пути Пророк ислама провозгласил — наряду с Кораном и своей Сунной — Науку, восприемницу всех пророков.

Рашид ад-Дин (1240/7—1318) рассказывал: «К Мухаммаду пришел некий человек и спросил: “О Посланник Божий, скажи, какому делу лучше всего [посвятить себя]?” — “Обрати взор к науке, — услышал гость, — воистину, и малый труд при науке значителен, а при невежестве и великий труд ничтожен. Если бы не ученые, то погибла бы бóльшая часть моего народа”».

«Поиск знания от колыбели до могилы» был вменен Пророком в круг религиозных «обязанностей каждого мусульманина». «Если надо, то добывай знания и у неверных», — настаивал он. А чтобы цель поиска не выглядела иллюзорной, не затерялась, был задан телеологический вектор: как сказано в одном из хадисов, «отправляющемуся за знаниями Бог простирает дорогу в Рай».

Из уст восторгающихся Посланником Божьим порой приходится слышать его знаменитое воззвание «Ищите знания, даже [если для этого потребуется достичь] Китая», но упоминается оно в качестве метафоры: мол, знания заслуживают и того, чтобы отправиться за ними даже на край света, даже к идолопоклонникам. Самое поразительное, что в те годы, когда эти слова прозвучали, и еще по меньшей мере пару сотен лет спустя именно Великая Китайская империя, возглавляемая династией Тан (618—907 гг.), была очагом мировой науки, причем на пике своего развития. Прозорливость Пророка воистину не перестает поражать.

Страсть к знаниям с неизбежностью превратила исламскую цивилизацию в выдающегося библиофила. Приведу лишь один факт: победив Византию в 830 году, халиф аль-Маъмун (813—830 гг.) потребовал выплаты контрибуции не деньгами или драгоценностями, а книгами философов. За книги выкупались пленники. Да и книги-то были, ясное дело, не исламские! «В период, когда Карл Великий с трудом мог найти нескольких грамотных людей в своем королевстве, — написал историк Абдол Хосейн Зарринкуб, — мусульмане при дворе аль-Мамуна изучали труды Платона, Аристотеля, Евклида и Галена, измеряли окружность Земли, вели исследования и научные диспуты по философской проблематике, о планетах и строении небесных светил». Поэтому несусветной чушью всегда выглядели утверждения о сожжении правоверными Александрийской библиотеки.

С низведением Корана Всевышний поставил точку в Большой Книге Своего Благовестия, начатой Торой, продолженной Евангелием и подытоженной Кораном. Здесь сосредоточено всё, что Господь посчитал нужным прямо, в форме Откровенного Слова, сообщить людям о Себе и о сотворенном Им мире. Бог самораскрылся в той степени, какая позволяет человеку усвоить, что же такое особенное он, раб/слуга и наместник Божий, представляет из себя, и приступить к выполнению возложенной на него Творцом миссии — приближении к Всевышнему через Его познание и поклонение. Но поскольку Бог находится за пределами сотворенного Им мира, т. е. мира, в котором мы живем, а сам этот мир есть лишь воплощение Божественной воли, то судить о Боге мы можем лишь по проявлениям этой занебесной воли (ее «следах»). Выражена же она двояко: словесно — через Священное Писание и феноменально — через Книгу Природы, так сказать Слово и Дело Господни. Отдельно можно говорить об актуализации Промысла Божьего в событиях священной истории человечества. Книга Природы вкупе с Благой Вестью образуют как бы единое Писание Зодчего нашего мироздания, Верховного Законодателя и Высшего Судии. В Книге Природы начертан тот Свод Законов Творца, которому мы не можем не подчиняться. Например, никому в голову не придет проигнорировать закон гравитации, земное притяжение — законопреступник вмиг будет наказан. Прочтение неисчерпаемой Книги Природы — предмет научной деятельности, научные открытия — это новая формула богооткровенности. В ниспосланном же прежде словесном Откровении Всевышним запечатлено промысленное Им социальное законоуложение, соблюдение которого — личное дело каждого человека, для чего Бог одарил его всевозможными талантами и способностью к свободному волеизъявлению. Правильно распорядиться собой может только человек разумный. Вот почему в Коране рефреном звучат слова об адресованности этого заключающего Завета «людям разумеющим». В исламе вера в Бога — дело интеллектуального выбора, и чем больше человек будет знать об окружающем мире, тем крепче будет его вера. Именно просвещенная личность способна быть законопослушной в полной мере.

В стяжании знаний через неустанное чтение, в неутолимой тяге к облагораживающей сердце и обогащающей ум литературе кроется залог сбережения индивидом Божьего пожалования — человеческого/наместнического достоинства:

«Читай во имя Властелина своего — Того, Кто сóздал человека . Читай же — Властелин твой щедрый самый! Он — Тот, Кто Знанье ниспослал Пером [Священным] и научил тому Он человека, о чем не ведал тот» (96: 1—5).

«Отверзи зрение, устрой рассудок к прочтению знаков Послания Владыки миров и обрящешь шанс стать Человеком! — вдохновляет Коран своего слушателя. — А коли ты, порабощенный праздностью мысли и расслабляющим суесловием, даже думать забыл о заповеди прилепиться к благодатному Глаголу, утратил охоту внимать письму, рожденному гениальными перьями, то не от Господа пастырство по жизни, влекущее тебя» (это конечно же не цитата, а моя интерпретация коранического благопонуждения).

Чтобы человек мог встать на путь богопознания, Создатель наделил его разумом, обладающим, в случае незамутненности, потрясающей способностью — постигать устройство вселенной (т. е. она сотворена умопостижимой), законодательную логику нашего мира, в том числе самого себя, а рáвно внимать живому Слову Божьему, сообразуя собственное понимание смысла и характера жизни с тем, какое заповедано ее (жизни) Подателем (Источником).

Ислам не считает верующим человека, если его вера сводится к механистическому повторению ритуальных актов, так называемому «обрядоверию», или представляет собой пассивное, слепое приятие всего, что сказано или написано.

Акт веры — это прежде всего волевое, координируемое разумом усилие по преображению внутреннего и внешнего миров на духовных и естественнонаучных основаниях. Иными словами, истинно верующий — это одухотворенная, интеллектуально развитая личность с активной жизненной позицией, это широко образованный человек, постоянно приобщающийся к новейшим научным достижениям, занимающийся самосовершенствованием, живущий неиссякаемым умственным напряжением и неугасимым пламенением распахнутого сердца, чуждый всякого догматизма и оглупления, постоянно преодолевающий сомнения, рожденные кажущейся повседневной несправедливостью этого мира, и находящий современные и оптимистичные ответы на извечные вопросы бытия.

Неудивительно, что именно правоверным принадлежит первенство во введении в человеческую практику научного и экспериментального методов познания.