ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ «НОВЫЙ ЗАВЕТ»  СЛОВОМ САМОГО БОГА?

Согласно вере Авраама (мир ему), Бог один и недосягаем для Его творений, кроме как по Его собственному изволению. То, что Всевышний, Аллах (Распространенное у мусульман имя Бога на арабском языке «Аллах» образовано соединением определенного артикля «аль», подчеркивающего определенность, единственность, и слова «илях» - «бог». Таким образом, русским аналогом этого имени служит словосочетание «единственный Бог» (старославянск.: «единый Бог»). В дальнейшем мы будем использовать термины «Аллах», «Бог» и «единый (единственный) Бог» как тождественные.) Сам захотел открыть людям, то и стало нашим достоянием через посредство духов Божьих и пророков, посланников Бога. Субъект откровения - Сам всемогущий Бог, человек же является лишь Его инструментом, орудием исполнения Его воли. Бог говорит Моисею: «Если восстанет среди тебя пророк... и представит тебе знамение или чудо, и сбудется то знамение или чудо... и скажет притом: "пойдем вслед богов иных... и будем служить им", то не лушай слов пророка сего, ибо чрез сие искушает вас Господь, Бог ваш, чтобы узнать, любите ли вы Господа, Бога вашего...» (Второзаконие, 13: 1 - 5). Таким образом, все писания пророков Всевышнего должны содержать обязательный и неизменный на все времена признак - веру в единственного Бога.
Пророк сам наперед не знает содержания откровения и узнает его вместе со всеми, откровение Всевышнего имеет внешние признаки - пророк говорит: «Было мне слово Бога: иди и скажи людям следующее», или же: «Так говорит Господь Бог:», и далее следует слово Бога. Так говорят пророки Израиля, так говорит и Мухаммад (мир им всем). Это откровение можно принимать, можно отвергать, единственное, что нельзя делать - это изменять данное свыше послание по человеческому усмотрению, ибо в этом случае оно перестает быть словом Бога и становится рукотворным, а при искажении смысла может стать и лжепророческим. Весь преславный Коран строится по форме: «Скажи им», и никто и никогда не вправе и уже не сможет в его тексте что-либо изменить.
Однако в иудаизме (в учении израильтян после Вавилонского рабства, начиная с V века до н.э.) и в христианстве дело уже далеко не всегда обстояло так. В корпус пророческих книг иудейского Писания попали исторические хроники, противоречащие друг другу (2 книги Царств и 2 книги Паралипоменон), книги сомнительного происхождения, свадебные песни семитских народов, былины о подвигах героев-иудеев, книги, сохранившиеся лишь в переводах. Во многих текстах пророков появились позднейшие вставки, существенно меняющие смысл. Например, по свидетельству Римско-католической церкви, древнейшей хранительницы христианских источников, пророку Исайи принадлежит только первая половина текста книги, названной его именем и входящей в состав «Ветхого завета». Другая половина написана его неизвестными ныне учениками, а четыре главы («Песни раба Ягве»), в которых содержится главное, по мнению христиан, пророчество о грядущем Мессии, написаны неизвестным автором во время или даже после Вавилонского плена (V век до н.э.). Однако же, если это не пророк написал, если нет свидетельства, что это вообще слово Бога, то какие у меня есть объективные основания считать этот текст словом Бога? Только то, что собрание христианских священнослужителей под руководством императора в IV веке так постановило? Такой аргумент меня не убедил.
Что касается собственно христианских источников, то сохранились лишь обрывочные сведения о жизни Иисуса и отдельные его поучения в устном пересказе, записанные через несколько десятилетий после их произнесения на другом языке, и, большей частью, в пересказе с чужих слов. Почти ничего не говорится о его жизни до 30 лет, а из периода его трехлетнего благовестия - лишь несколько фактов. Например, в снятии с креста и в положении в пещеру Иисуса, согласно Евангелию, участвовали только 4 человека: Иосиф, Никодим, Мария Магдалина и дева Мария, но никто из них самих не оставил свидетельства, жив ли был Иисус или мертв. А ведь казнь, согласно Евангелиям, не была доведена до конца, голеней Иисусу не перебили, и даже Пилат усомнился в сообщении о слишком быстрой его смерти (полагая при этом, что голени перебиты), но не проверил единственное сообщение одного из офицеров. Таким образом, ни один из 4 официально признанных евангелистов там не присутствовал и писал об этом на греческом языке, в пересказе с чужих слов 40 - 60 лет спустя. Слова Иисуса Марии Магдалине, принявшей его за садовника (скорее всего, будучи перенесен тайно в дом садовника, он, придя в сознание на третий день, надел одежду садовника и вышел наружу): «Я еще не вошел к отцу моему», по-гречески трактуются как: «Я еще не вознесен на небо», однако на еврейском языке аналогичный оборот представляет собой идиому, означающую: «Я еще не умер» (по-русски: «Не отошел к праотцам», родителям, прародителям и т.п.).
«Восстание от мертвых» - также идиома, которая и в русском-то языке может означать чудесное спасение от смерти («вернуться с того света», «сойти с небес», «восстать из ада» и т.п.), поэтому ее использование в греко язычном «Новом завете» не может быть ясным доказательством физической смерти и телесного воскресения Иисуса: ее можно понимать буквально, но можно и иносказательно, аллегорически, тем более, что весь «Новый завет», особенно Евангелия, наполнены иносказаниями. Тем самым, сам по себе текст «Нового завета позволяет толковать его двояко: и так, как это делают современные христиане, и так, что Иисус не был убит через распятие, а был возвеличен («вознесен») Богом тем, что чудесно избежал насильственной смерти.
По первой версии, особо ревностно пропагандируемой апостолом Павлом, Иисус умер и был воскрешен Богом в теле, и в этой версии множество противоречий и нестыковок в самом же тексте Евангелий. По другой версии, вытекающих из анализа самого текста Евангелий, и в пользу аллегорического понимания идиоматического оборота «восстал от мертвых», Иисус был чудесно спасен от смерти и остался жив. Вторая версия объясняет все изложенные в Евангелиях события непротиворечиво, логично - а слова и действия пророка не могут содержать противоречий.
В пользу второй версии свидетельствуют слова, в которых евангельский Иисус прямо и буквально заявляет, что единственным знамением о нем израильтянам станет знамение пророка Ионы, который был 3 дня и 3 ночи в чреве кита, но при этом чудесно остался жив. По логике самого Евангелия, отсутствие Иисуса среди живущих в течение 3 дней является аналогичным чудом, ибо он оставался этот срок не мертвым, а живым - «восстал», «вернулся от мертвых», «не вошел к отцам на небо! Да и цель, с которой Мария Магдалина ходила ночью помазывать бальзамом похороненный 3 дня назад, уже разлагающийся труп, полностью окутанный клеящимися пеленами, не представляется убедительной - куда логичнее толкование, что она ходила помазывать раны живого, тяжело раненного Иисуса! Поэтому я пришел к выводу, что текст официальных Евангелий сам по себе не противоречит кораническому пониманию жизни Иисуса Христа (мир ему), более того - при кораническом подходе он обретает непротиворечивость и законченный смысл.
Тем не менее, священнослужители Ш - IV веков, считавшие себя, очевидно, вправе подправлять пророков Бога, провели селекцию древних текстов: многие из них были через 200 лет после их написания произвольно отвергнуты, другие произвольно включены в единый кодекс книг под названием «Новый завет». Но ведь ни Иисус Христос, ни какой другой пророк не давал указаний составить такой-то кодекс книг в качестве нового Завета с Богом!
Авторы посланий, вошедших в «Новый завет», никак не координировали свои послания друг с другом - об этом нет ни слова в самих посланиях, нет в них и явного одобрения посланий иных авторов. Более того, первоверховный апостол Петр - ученик Иисуса - пишет о посланиях апостола Павла (не видевшего никогда Иисуса), что в них есть «нечто не удобовразумительное», что многие толкуют себе в погибель! Причем, эта фраза входит в текст «Нового завета» - 2-ое послание Петра, 3:16. К сожалению, Петр не указывает конкретно, что именно из посланий или отдельных высказываний (такая-то глава, стихи такие-то) Павла можно считать удобовразумительным, указывающим ясный путь к истине, а что - «неудобовразумительным», ведущим в ад? Как разобраться в этом читателю XXI века? А как толковать конфликт между святым апостолом Павлом и святым же апостолом Варнавой по вероучительному вопросу, приведший к их полному разрыву и расставанию, - текст «Нового завета» не дает нам ответа на вопрос, кто из них прав, а кто не прав, и почему. В то же время послания Павла даются наравне с текстами Иисуса, а точки зрения апостола Варнавы мы не знаем вовсе.
Когда мы говорим об одном сложном предмете, состоящем из разных частей, то сама подборка составляющих его частей и определяет, каким этот предмет окажется в его цельности. Таким образом, получается, что автор «Нового завета» в его целом, как единого кодекса священных книг, неизвестен! Известно только, что это не Иисус Христос, и не иной пророк.
В начале IV века к священному писанию относили несколько посланий, которые в 336 г. были все же отвергнуты (послания Игнатия, Климента, Ерма), зато несколько иных было добавлено. Без последней книги - Апокалипсиса, священность которой веками подвергали сомнению, кодекс «Нового завета» был утвержден в середине IV века н.э. А в окончательной редакции христианский «Новый завет» был утвержден Трулльским собором вселенской церкви только в 692 году, т.е. почти через 7 веков после описанных событий! Причем большую часть этих книг составили даже не пересказанные поучения Иисуса Христа, а собственные поучения нескольких его учеников и Павла, который сам Иисуса вообще никогда не видел и не слышал. Пророческого свидетельства об авторстве Бога: «Скажи им:» или «Так говорит Господь Бог:», в их текстах нет вообще, более того, часто есть прямо противоположное.
Например, Евангелие от Луки начинается так: «Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями слова; то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое описание того учения, в котором ты был наставлен (Лк. 1:1 -4). Из данного текста очевидным образом следует, что субъектом этого «доброго послания» (по-гречески: «эвангелион») является не Бог, а человек, причем не очевидец, а передающий одно из многих описаний учения с чужих слов. Цель послания также чисто человеческая - автору «рассудилось» утвердить ученика в ранее полученных знаниях. Слово «передали» как нельзя лучше показывает, что речь идет о том, что сами христиане называют преданием. Таким образом, сам автор послания свидетельствует, что это благое послание не является словом Бога!
Евангелие от Иоанна, происхождение которого вызывает немало споров у современных христианских ученых, заканчивается словами: «Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг» (Ин.21:25). Эти завершающие слова наглядно показывают, что субъектом послания также является человек, который сам решает, что ему выбрать для публикации из большого объема информации, а что опустить, т.е. сам признает факт серьезного сокращения им того, что тогда было известно об Иисусе.
Автор этого послания описывает многочисленные случаи явления Иисуса Христа после его чудесного восстания от царства мертвых и общение со всеми учениками, а другой ученик Иисуса - Матфей в своем послании пишет: «Одиннадцать же учеников пошли в Галилею, на гору; куда повелел им Иисус, и, увидевши его, поклонились ему, а иные усомнились» (Мф. 28:16-17). То есть, часть из ближайших учеников Иисуса даже перед его вознесением усомнилась, что это был вообще их Учитель!
Апостол Павел в I Послании к коринфянам весьма часто прямо ссылается на свою собственную волю: «Это сказано мною как позволение, а не как повеление. Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я» (1Кор.7:6); «Вступившим в брак не я повелеваю, а Господь... Прочим же я говорю, а не Господь» (1 Кор.7:10-12); «Относительно девства я не имею повеления Господня, а даю совет» (1Кор.7:25) и т.д.
С позиции верующего в единственного Бога, все, что говорится от имени человека, даже самого святого и уважаемого, должно относиться не к слову Бога, а к назидательным человеческим сочинениям: философским, богословским, нравоучительным, т.е. к тому, что сами христиане называют «священным преданием». Если кто-то считает «Новый завет» словом Бога, то почему бы ему не вынести, по крайней мере, все слова апостола, где тот говорит, что излагает не повеление Бога и даже не поучение пророка, за рамки текста слов Бога и публиковать как предания благочестивых мужей? Тот факт, что этого не сделано, говорит в пользу того, что весь «Новый завет» я вправе рассматривать как предание, но не как слово Бога - книгу откровения: «евангелия» - аналогично недостоверным хадисам в Исламе (изречениям и описаниям поступков пророка, не имеющим подтверждения от всех ближайших его сподвижников), иные послания апстолов - аналогично тафсирам (комментариям к слову Бога и хадисам). Когда ссылка на слова Иисуса (мир ему) не носит характера прямой цитаты, а лишь комментирует на другом языке некие несохранившиеся в целости положения его речи, эта ссылка есть лишь человеческое свидетельство об Иисусе (предание), но никак не может быть свидетельством самого Иисуса о воле Всевышнего (пророческое Писание).
Немаловажно, что во всей христианской церкви (всех трех основных направлений) является правилом цитировать евангельские высказывания Иисуса и собственные мысли апостолов, включая Павла, не бывшего учеником Иисуса и никогда не видевшего его, - наравне, т.е. делать из них равнозначные обязательные для всех верующих выводы относительно учения и практики церкви. Это можно увидеть в любой христианской книге!
Великий русский писатель и мыслитель Лев Николаевич Толстой тонко заметил явное несоответствие ряда принципиальных положений учения и практики Иисуса (мир ему) и учения и практики апостола Павла. Евангельский Иисус всех исцеляет, милует, спасает, прощает грехи, подчеркивает важность личной свободы, говорит апостолам, что, если их проповедь не послушают, то нужно бежать из этого города, сам себя называет добрым пастырем. Тот, кого Павел в книге «Деяний апостольских» (написанных учеником Павла греком Лукой) называет Иисусом, явился ему на пути в Дамаск и навел на него порчу: ослепил, потребовав в ультимативной форме вступить в общину христиан, которую Павел преследовал, и только после этого вернул ему здоровье.
Евангельский Иисус отрицает претензии всякого штатного служителя в храме на функции посредничества между Богом и человеком, т.е. священнослужение, жречество, говоря: «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи... Связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям; а сами не хотят и перстом двинуть их. ..любят председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: «Раввин! Раввин!». А вы не называйтесь раввинами, ибо один у вас Раввин (Учитель) -Христос» (Мф.23:1-10). Тем самым, Иисус отрицает необходимость штатного священства как института посредничества с Богом, призывает всех не называть никого себе ни отцами, ни священниками, свидетельствует, что посредником с Богом может быть только избранный Самим Богом посланник - «машиах», «христос», «помазанник», «учитель (муршид)», ибо Бог смотрит не на внешний вид и должности, а на сердце человека.
Павел же, напротив, попытался в «Послании к евреям» доказать, что сам Иисус и есть... первосвященник, «который воссел одесную престола величия на небесах и есть священнодействователь святилища в скинии истинной... Всякий первосвященник поставляется для приношения даров и жертв; а потому нужно было, чтобы и сей так же имел, что принести» (Евр. 8:1-3).
Тем самым, Павел трактует индивидуальную, только от Бога данную посланническую миссию Иисуса Христа как штатную должность первосвященника и приписывает Иисусу как раз то, против чего тот и выступал! Почти всё «Послание к евреям» посвящено доказательствам того, что жертва, принесенная Иисусом, является, во-первых, именно храмовой жертвой, а во-вторых, жертвой в храме небесном, что дает в земном храме христианским священникам («новым раввинам по чину Мелхисидека») несравнимо более высокие полномочия, чем имели традиционные раввины, отвергшие учение Павла.
Знамения, которыми Бог свидетельствовал о посланнической миссии Своего избранника Иисуса, были истолкованы Павлом как небесные священнодействия и основа штатных земных храмовых священнодействий. И я задаю себе вопрос: а чем эти священнодействия отличаются по сути от традиционных языческих мистерий древности с их многочисленными спасителями - богочеловеками, страдавшими за народ, умиравшими, телесно воскресавшими и причащавшими народ своей искупительной кровью?
Из практики древних религий известно, что в основу мифа кладется какое-то одно первоначальное хорошее событие, затем жрецы начинают его ритуально повторять, воспроизводить в тайнодействиях-мистериях, в надежде получить повторение первоначального результата. Например, принесли в жертву крокодилу молодого юношу, и в этот год был большой урожай, спасший народ от голодной смерти - значит, каждый год нужно приносить в жертву крокодилу юношу. Или во время сильного шторма моряки, отчаявшись, бросили жребий и швырнули за борт в жертву Посейдону одного из своих товарищей, и шторм прекратился - значит, это «жертва умилостивления Бога», и погибший товарищ своей жертвой «искупил» грехи многих, и потому в шторм всегда нужно так поступать. «Искупителем грехов многих» моряков стал и русский мифологический герой Садко, известный ныне благодаря опере.
При этом считается, что вместе с совершением ритуала на земле, боги на небе совершают симметрично небесный ритуал, который земные священники только отображают, как бы рисуют тень его. Место живого молитвенного обращения к живому Богу занимает механический или даже магический ритуал. Иисус, как и предшествующие пророки, обличает свой народ в том, что раввины, садившиеся на Моисеево седалище, подобно языческим жрецам, совершали ритуал, внешне подражая Моисею, надеясь, что благодаря самому совершению ритуала опять упадет манна небесная или последуют иные благотворения свыше. Теперь Павел предлагает также поступить с историей пророка Иисуса для установления нового, более глобального ритуала - прощения грехов людей людьми.
Но все же главным противоречием между евангельским учением Иисуса и учением Павла является отношение к закону Бога, данному через Моисея. Бот принципиальный момент из Нагорной проповеди Иисуса Христа: «Не думайте, что я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота и ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится всё. И если кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве небесном, а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царствии небесном» (Мф. 5: 17 — 19).
А вот учение Павла: «Замужняя женщина привязана законом к живому мужу; а если умрет муж, она освобождается от закона замужества... Так и вы, братия мои, умерли для закона телом Христовым, чтобы принадлежать другому, воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу... Итак, нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу. Потому что закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти» (Рим. 7: 2,4; 8:1,2).
«Вы показываете собою, что вы - письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но духом Бога живого, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца. Такую уверенность мы имеем в Боге через Христа. Не потому, чтобы мы сами способны были помыслить что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога. Он дал нам способность быть служителями нового завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит» (2Кор. 3: 3 - 6).
Павел отменяет закон Бога, данный чрез Моисея, ссылаясь на то, что теперь верующие будут жить по некоему новому «закону духа во Христе». Если «закон духа», по Павлу, пишется не на чем-то видимом всеми, а на «плотяных скрижалях сердца», каким образом человек может согласовать свои действия с другими, как будет нести ответственность перед общиной, перед всем обществом?
Тем самым, Павел ставит себя в положение пророка Божия, утверждая, что говорит не от себя, а от Бога. В этом случае он должен провозгласить себя следующим пророком за Иисусом, и к нему должны быть применены все критерии отличия истинного пророчества от ложного. И потому Павел (которого вполне реально могли осудить за лжепророчество и казнить) вещает от имени Бога не прямо, как это делают пророки, а косвенно - через авторитет другого пророка - Иисуса. Павел заявляет, что может сообщать нечто от Самого Бога не через ангела Гавриила, а как бы через Христа, которого он никогда не видел и не слышал и который не давал ему никаких полномочий, который сказал, что нарушивший даже одну заповедь закона будет малейшим в будущей жизни! Так что же будет с тем, кто весь закон отменил, да еще возлагая ответственность за это на того, кто обещал, что ни одна йота из закона не прейдет, пока не прейдут небо и земля? (Попутно заметим, что Евангелия писались по времени на несколько десятилетий позже посланий Павла, а Евангелие от Луки и «Деяния апостолов» - его учеником греком Лукой).
Это очевидное противоречие между благовестием пророка Иисуса Христа, ревнителя и исполнителя закона Моисеева, и реформаторским учением Павла было замечено давно. Однако всякие сомнения на этот счет жестоко пресекались властью, заинтересованной в сохранении у подконтрольного ей духовенства исключительных полномочий вещать как бы от имени Бога, включая «отпущение грехов» еще до Судного дня Божия. Лев Толстой написал об этом:
«Под учение Христа было подставлено чуждое ему учение Павла... Все больше меня занимает мысль выделения христианства из церковного, главное, Павловского христианства... Как хорошо было бы вырвать Евангелие из Ветхого Завета и Павла. Это было бы великое дело... извлечь мудрость Христа из обоготворения... Человечество не должно больше терпеть этого невыгодного положения Евангелия, и дело нашего века состоит в том, чтобы свести все эти писания на один общий уровень происхождения» (Лев Толстой, ПСС, т.51,с.ЗО.). Б 1909 году в письме из Ясной Поляны, отвечая на вопрос о своей вере, Лев Толстой, написал: «... считайте меня добрым магометанином, и это будет правильно».
После Павла в III - IV веках н.э. в Александрии окончательно оформилось учение об Иегове, пославшем на землю Самого Себя в человеческой плоти для беззаконного растерзания, чтобы дать Самому же Себе право прощать Своим созданиям их грехи. Это учение вытеснило собой аналогичные многочисленные мифы и культы древности, в которых царь был носителем только одного из многих богов, признаваемых только одним из многих народов империи.
Трудно сказать сегодня, какими мотивами руководствовался лично Павел, но его учение дает корпорации священства новый статус - служителей Ягве, Который якобы сделал Своего избранника Иисуса «вечным первосвященником» и «вечным царем» в одном лице, земной проекцией чего становится должность «богоносного императора вселенной»! Благодаря Павлу, священническое сословие, соединившее свои мифы с диссидентскими элементами иудейской священной истории, создало императору Рима имидж универсального земного носителя бога-троицы. Поэтому новое духовенство и воцарилось в Европе на долгие века, став религиозным имиджмейкером европейских абсолютистских монархий.
Тем самым, я пришел к выводу, что христианский «Новый завет» - это составленный неизвестными людьми в III - IV веках сборник текстов ближневосточных авторов I и начала II веков, в котором излагается нетрадиционная интерпретация текстов иудейских пророков - вплоть до полной отмены апостолом Павлом норм закона Божьего («закона Моисеева»); однако этот сборник не содержит какого-либо нового слова Самого Бога через Его пророков, которое бы действительно позволяло человеку выйти за рамки иудейской истории! Учение небольшой группы инакомыслящих израильтян, религиозных диссидентов, разрешивших принимать в общины назореев язычников, во II - IV веках в греко-римской среде слилось воедино с популярными средиземноморскими мифами о рождающемся, умирающем и воскресающем богочеловеке-спасителе, а римский император утвердил это новое учение в IV веке в качестве государственного.
Если говорить о религии в целом, то мне стало ясно следующее: новая, собственно христианская религия, о которой Иисус Христос ничего не говорил, была основана Павлом, оформилась как учение постепенно, во II - IV веках, и институциализировалась в IV веке без новых пророков и без нового слова Бога - силою государства. Поэтому я и стал искать не слов человеческих - иудейских, греческих, римских, а слово Самого Создателя - без его человеческих интерпретаций.

Продолжение следует...